Хакан Динчкол. Фильмография, фото, биография и интересные факты из жизни на Вокруг ТВ. Полный список фильмов. Обсуждения в комментариях. Хочу читать о счастье у людей, О том, что стороной прошла стихия. О том, что что-то там изобрели, Но не для разрушений, а во благо. И что лекарство важное нашли! Удачи вам и высоких достижений во всех начинаниях, больше свежих идей и личного роста каждому из вас! Дорогие коллеги, спасибо за вашу помощь и поддержку. Хороший коллектив — залог успеха в рабочих делах. Стих Рубальской я хочу чтоб беды и печали никогда не посещали вас. Я желаю стихи Рубальской. Мне хочется хороших новостей стих. Мне хочется хороших новостей,Я больше не могу читать читать о счастье у людей,О том, что стороной прошла стихия.О том, что что-то там изобрели,Но не для разрушений, а во благо.И что лекарство важное нашли!Что обрела хозяина дворняга!Что.
Мне хочется хороших новостей!!!
| Мне много не нужно - Song by Katya Chekhova & Вариант К - Apple Music | Хакан Динчкол. Фильмография, фото, биография и интересные факты из жизни на Вокруг ТВ. Полный список фильмов. Обсуждения в комментариях. |
| Мне хочется хороших новостей, | Мне хочется хороших новостей, Я больше не могу читать плохие. Хочу читать о счастье у людей, О том, что стороной прошла стихия. О том, что что-то там изобрели, Но не для разрушений, а во благо. |
| Мне хочется Хороших Новостей.(Стихи Ольги Гражданцевой) / Аким-Паш(Павел Попов) | №147. И хочется нам верить, что с утра всё самое хорошее начнётся. №148. Не бойтесь начинать все сначала. |
| Мне хочется Хороших Новостей.(Стихи Ольги Гражданцевой) / Аким-Паш(Павел Попов) | Mнe xoчeтcя xopoшиx нoвocтeй, Я бoльшe нe мoгy читaть плoxиe Xoчy читaть o cчacтьe y людeй, O тoм, чтo cтopoнoй пpoшлa cтиxия. |
Search results
- История произведения:
- Навигация по записям
- Горящая изба - Женское издание про всё
- Мне много не нужно - Song by Katya Chekhova & Вариант К - Apple Music
- Открытки для поднятия настроения "С Добрым Утром!" (215 шт.)
Стихотворение Ольги Гражданцевой «Мне хочется хороших новостей…»
Любить, страдать, привязываться, ждать. Там не осталось вовсе места, Его нет смысла даже там искать. Трек повествует о болезненных отношениях между двумя героями — не в силах больше терпеть деструктивный образ жизни своего возлюбленного, девушка вынуждена разорвать отношения между ними. Мальчишник. 5 841. Музыка хорошего настроения. 8 663. Нo бывают такиe, с кoтopыми хочeтcя пpeoдoлевaть cлoжнocти. А за окошком зеленеет май, но хочется рыдать, кричать истошно. Я так хочу хороших новостей, А то уж от плохих и правда тошно. Мне хочется хороших новостей! Я больше не могу читать плохие. Хочу читать о счастье у людей, О том, что стороной прошла стихия. О том, что что-то там изобрели, Но не для разрушений, а во благо.
Популярное
- Открытки для поднятия настроения: С Добрым Утром!
- Откройте свой Мир!
- Я люблю тебя, жизнь, и надеюсь, что это взаимно… Стихи о жизни
- Мне хочется...
- Анчелотти: хочу ли я тренировать Мбаппе? Мне хотелось бы хорошо завершить этот сезон
- Лучший комментарий
Я люблю тебя, жизнь, и надеюсь, что это взаимно… Стихи о жизни
В ее левой руке появились онемение и покалывание. Стандартный неврологический осмотр и МРТ головного мозга не выявили никаких проблем, но состояние Сюзанны ухудшилось. Она страдала бессонницей и мало ела. Ее раздражали яркие цвета и громкие звуки, пропорции окружающих предметов искажались. Однажды ей показалось, что она вышла из тела и смотрит на себя с высоты. Настроение менялось от отчаяния до эйфории в течение нескольких минут. Коллеги и родители решили, что у Сюзанны нервный срыв из-за стресса на работе.
А потом случился первый припадок. Она вдруг начала размахивать руками перед собой, глаза закатились, а тело напряглось. Изо рта сквозь стиснутые зубы хлынули пена и кровь. На следующий день Сюзанна пошла к неврологу. Доктор Бейли спросил, как часто она употребляет алкоголь. Сюзанна призналась, что может вечером выпить один-два бокала вина.
Невролог выписал лекарство от эпилептических припадков, а ее матери наедине сказал: «Думаю, объяснение очень простое. Она слишком часто пьет, мало спит и много работает». С каждым днем Сюзанне становилось все хуже. Она была вынуждена оставить работу и переехать к матери. Мысли путались. Иногда ее охватывала параноидальная агрессия, иногда она становилась беспомощной как ребенок.
На повторном приеме доктор Бейли настаивал на своем: «Она слишком много пьет — все это классические симптомы алкогольной ломки». Что было дальше, Сюзанна уже не помнила. Врач посоветовал обратиться в больницу при Нью-Йоркском университете, где есть отделение с круглосуточной электроэнцефалографией ЭЭГ. Следующий припадок произошел прямо в фойе клиники. Это было начало месяца безумия, когда ее личность исчезла. Несколько раз Сюзанна пыталась сбежать из палаты и бросалась на медсестер.
В параноидальном бреду она кричала, что ее обсуждают по телевизору и над ней потешается весь мир. Лечением Сюзанны занималась коллегия врачей, но никто не мог установить диагноз. Результаты исследований не показывали никаких отклонений от нормы. Постепенно становилось ясно, что девушка не может больше находиться в отделении для больных эпилепсией. Припадки прекратились, и начался острый психоз. Близкие Сюзанны понимали: если не будет обнаружена неврологическая причина заболевания, ей предстоит отправиться в психиатрическую больницу.
В один из моментов просветления, когда Сюзанна была спокойной, удалось сделать люмбальную пункцию — забор спинномозговой жидкости. Врач-лаборант обнаружил небольшое повышение уровня лейкоцитов — 20 на микролитр норма — до 5, но небольшое воспаление может вызвать сам прокол. Повторная люмбальная пункция показала, что содержание лейкоцитов в спинномозговой жидкости возросло до 80 на микролитр. Это однозначно указывало на воспаление мозга — энцефалит. Оставалось только выяснить его причину: результаты анализов на бактериальные и вирусные инфекции были отрицательными. Потеряв надежду разобраться в случае Сюзанны, один из врачей коллегии обратился к доктору Сухелю Наджару.
Он имел репутацию человека, который способен решать запутанные медицинские задачи. При осмотре доктор Наджар обратил внимание, что девушка двигалась и говорила, как пациенты на поздней стадии болезни Альцгеймера, которые утрачивают способность к нормальной речи и взаимодействию с окружающим миром. И тут его осенило: тест с часами! Этот метод диагностики был разработан еще в 1950-х годах. Его используют при болезни Альцгеймера, чтобы понять, какие зоны мозга поражены. Когда доктор попросил Сюзанну нарисовать циферблат, она расположила все цифры от 1 до 12 на правой стороне.
Поскольку правое полушарие отвечает за левостороннее зрение, а левое — за правостороннее, рисунок показывал, что правое полушарие девушки работало неправильно. Доктор Наджар предположил, что воспаление вызвано аутоиммунной реакцией, когда иммунная система атакует клетки мозга. Анализы на распространенные аутоиммунные заболевания дали отрицательный результат. Тогда доктор Наджар вспомнил о статье группы ученых под руководством Джозефа Далмау из Пенсильванского университета: в ней было описано несколько случаев редкого — еще даже не имевшего названия — аутоиммунного заболевания с острыми психиатрическими симптомами и энцефалитом. Этот недуг поражает в основном молодых женщин. Проверить предположение, а также оценить масштаб поражения мозга можно было только одним способом — провести биопсию.
Во время четырехчасовой операции хирург вырезал для исследования кусочек мозга объемом примерно 1 кубический сантиметр. Результаты биопсии подтвердили предположения доктора Наджара: армия агрессивных клеток собственной иммунной системы атаковала нейроны мозга Сюзанны. Тем временем образцы спинномозговой жидкости и крови отправили в Пенсильванский университет доктору Джозефу Далмау. За несколько лет до того, как Сюзанна заболела, доктор Далмау выяснил, что агрессивные антитела связываются с NMDA-рецепторами — основными участниками химических процессов в мозге — и блокируют их работу. Первые пациентки доктора Далмау имели тератому — опухоль яичника. Но дальнейшие исследования показали, что заболевание встречается также у женщин без тератомы, а также у мужчин и детей.
Далмау назвал его анти-NMDA-рецепторный энцефалит. Сюзанна стала 217-м человеком в мире, которому был поставлен этот диагноз. Сюзанне повезло: через несколько месяцев трудного лечения она смогла полностью восстановиться и снова стать собой — жизнерадостной, веселой, остроумной. Лечение обошлось в ошеломляющую сумму — миллион долларов. К счастью, большую часть затрат покрыла страховка, остальное оплатили обеспеченные родители. Люди, которым так никогда и не был поставлен правильный диагноз, быстро умирали или попадали в психиатрические больницы.
А в прошлые столетия их считали одержимыми дьяволом. Бойфренд Сюзанны больше не мог смотреть «Экзорцист» и похожие фильмы — они напоминали ему о припадках девушки. Через семь месяцев после «нервного срыва» Сюзанна вышла на работу. Однажды редактор предложил ей написать статью о своей истории. Для Сюзанны это была возможность извлечь пользу из потерянного времени и разобраться, что же произошло с ее организмом. Она подошла к заданию как профессиональный журналист — опросила родных, врачей, изучила медицинскую документацию и даже просмотрела видеозаписи камеры из своей палаты.
Это далось ей с наибольшим трудом: было больно наблюдать за собой как за незнакомой девушкой, исхудавшей и обезумевшей. В ходе работы над статьей Сюзанна обратилась к доктору Бейли — неврологу, который утверждал, что причиной ее проблем были алкоголь и стресс. Оказалось, он никогда не слышал об анти-NMDA-рецепторном энцефалите. Возможно, в этом не было его вины: он принимал по 35 пациентов в день и ему было не до чтения медицинских журналов. Статья вышла в «Нью-Йорк пост» под броским заголовком «Мой загадочный потерявшийся месяц безумия: счастливую 24-летнюю девушку вдруг настигают паранойя и припадки. Неужели я сошла с ума?
Статья легла в основу книги, а в сентябре 2016 года вышел снятый по ней фильм «Разум в огне» с Хлоей Грейс Морец в главной роли. Автор: Екатерина Сытник 17. Ее муж Шалва Степанович, отец Булата, к тому времени уже был расстрелян. Этот рассказ Булата Шалвовича — о встрече с матерью, вернувшейся после 10 лет пребывания в лагере. Вспоминаю, как встречал маму в 1947 году. Мы были в разлуке десять лет.
Расставалась она с двенадцатилетним мальчиком, а тут был уже двадцатидвухлетний молодой человек, студент университета, уже отвоевавший, раненый, многое хлебнувший, хотя, как теперь вспоминается, несколько поверхностный, легкомысленный, что ли. Что-то такое неосновательное просвечивало во мне, как ни странно. Ну, бывшие тогда обстоятельства, причины тех горестных утрат, длительных разлук — теперь все это хорошо известно, теперь мы все это хорошо понимаем, объясняем, смотрим на это как на исторический факт, иногда даже забывая, что сами во всем этом варились, что сами были участниками тех событий, что нас самих это задевало, даже ударяло и ранило... Тогда десять лет были для меня громадным сроком, не то что теперь: годы мелькают, что-то пощелкивает, словно в автомате, так что к вечеру, глядишь, и еще нескольких как не бывало, а тогда почти вся жизнь укладывалась в этот срок и казалась бесконечной, и я думал, что если я успел столько прожить и стать взрослым, то уж мама моя — вовсе седая, сухонькая старушка... И становилось страшно. Обстоятельства моей тогдашней жизни были вот какие.
Я вернулся с фронта, и поступил в Тбилисский университет, и жил в комнате первого этажа, которую мне оставила моя тетя, переехавшая в другой город. Учился я на филологическом факультете, писал подражательные стихи, жил, как мог жить одинокий студент в послевоенные годы — не загадывая на будущее, без денег, без отчаяния. Влюблялся, сгорал, и это помогало забывать о голоде, и думал, бодрясь: жив-здоров, чего же больше? Лишь тайну черного цвета, горькую тайну моей разлуки хранил в глубине души, вспоминая о маме. Было несколько фотографий, на которых она молодая, с большими карими глазами; гладко зачесанные волосы с пучком на затылке, темное платье с белым воротником, строгое лицо, но губы вот-вот должны дрогнуть в улыбке. Ну, еще запомнились интонации, манера смеяться, какие-то ускользающие ласковые слова, всякие мелочи.
Я любил этот потухающий образ, страдал в разлуке, но был он для меня не более чем символ, милый и призрачный, высокопарный и неконкретный. За стеной моей комнаты жил сосед Меладзе, пожилой, грузный, с растопыренными ушами, из которых лезла седая шерсть, неряшливый, насупленный, неразговорчивый, особенно со мной, словно боялся, что я попрошу взаймы. Возвращался с работы неизвестным образом, никто не видел его входящим в двери. Сейчас мне кажется, что он влетал в форточку и вылетал из нее вместе со своим потертым коричневым портфелем. Кем он был, чем занимался — теперь я этого не помню, да и тогда, наверное, не знал. Он отсиживался в своей комнате, почти не выходя.
Что он там делал? Мы были одиноки — и он, и я. Думаю, что ему несладко жилось по соседству со мной. Ко мне иногда вваливались компании таких же, как я, голодных, торопливых, возбужденных, и девочки приходили, и мы пекли на сковороде сухие лепешки из кукурузной муки, откупоривали бутылки дешевого вина, и сквозь тонкую стену к Меладзе проникали крики и смех и звон стаканов, шепот и поцелуи, и он, как видно по всему, с отвращением терпел нашу возню и презирал меня. Тогда я не умел оценить меру его терпения и высокое благородство: ни слова упрека не сорвалось с его уст. Он просто не замечал меня, не разговаривал со мной, и, если я иногда по-соседски просил у него соли, или спичек, или иголку с ниткой, он не отказывал мне, но, вручая, молчал и смотрел в сторону.
В тот знаменательный день я возвратился домой поздно. Уж и не помню, где я шлялся. Он встретил меня в кухне-прихожей и протянул сложенный листок. Телеграмма была из Караганды. Она обожгла руки. Меладзе топтался рядом, сопел и наблюдал за мной.
Я ни с того ни с сего зажег керосинку, потом погасил ее и поставил чайник. Затем принялся подметать у своего кухонного столика, но не домел и принялся скрести клеенку... Вот и свершилось самое неправдоподобное, да как внезапно! Привычный символ приобрел четкие очертания. То, о чем я безнадежно мечтал, что оплакивал тайком по ночам в одиночестве, стало почти осязаемым. Он горестно поцокал языком и шумно вздохнул.
Разве поезда имеют такие номера? Пиатсот первый — значит пиатсот веселий. Дольго идет — всем весело. Ночью заснуть я не мог. Меладзе покашливал за стеной. Утром я отправился на вокзал.
Ужасная мысль, что я не узнаю маму, преследовала меня, пока я стремительно преодолевал Верийскии спуск и летел дальше по улице Жореса к вокзалу, и я старался представить себя среди вагонов и толпы, и там, в самом бурном ее водовороте, мелькала седенькая старушка, и мы бросались друг к другу. Потом мы ехали домой на десятом трамвае, мы ужинали, и я отчетливо видел, как приятны ей цивилизация, и покой, и новые времена, и новые окрестности, и все, что я буду ей рассказывать, и все, что я покажу, о чем она забыла, успела забыть, отвыкнуть, плача над моими редкими письмами... Поезд под странным номером действительно существовал. Он двигался вне расписания, и точное время его прибытия было тайной даже для диспетчеров дороги. Но его тем не менее ждали и даже надеялись, что к вечеру он прибудет в Тбилиси. Я вернулся домой.
Мыл полы, выстирал единственную свою скатерть и единственное свое полотенце, а сам все время пытался себе представить этот миг, то есть как мы встретимся с мамой и смогу ли я сразу узнать ее нынешнюю, постаревшую, сгорбленную, седую, а если не узнаю, ну не узнаю и пробегу мимо, и она будет меня высматривать в вокзальной толпе и сокрушаться, или она поймет по моим глазам, что я не узнал ее, и как это все усугубит ее рану... К четырем часам я снова был на вокзале, но пятьсот веселый затерялся в пространстве. Теперь его ждали в полночь. Я воротился домой и, чтоб несколько унять лихорадку, которая меня охватила, принялся гладить скатерть и полотенце, подмел комнату, вытряс коврик, снова подмел комнату... За окнами был май. И вновь я полетел на вокзал в десятом номере трамвая, в окружении чужих матерей и их сыновей, не подозревающих о моем празднике, и вновь с пламенной надеждой возвращаться обратно уже не в одиночестве, обнимая худенькие плечи...
Я знал, что, когда подойдет к перрону этот бесконечный состав, мне предстоит не раз пробежаться вдоль него, и я должен буду в тысячной толпе найти свою маму, узнать, и обнять, и прижаться к ней, узнать ее среди тысяч других пассажиров и встречающих, маленькую, седенькую, хрупкую, изможденную... И вот я встречу ее. Мы поужинаем дома. Она будет рассказывать о своей жизни, а я — о своей. Мы не будем углубляться, искать причины и тех, кто виновен. Ну случилось, ну произошло, а теперь мы снова вместе...
А потом я поведу ее в кино, и пусть она отдохнет там душою. И фильм я выбрал. То есть даже не выбрал, а был он один-единственный в Тбилиси, по которому все сходили с ума. Это был трофейный фильм «Девушка моей мечты» с потрясающей, неотразимой Марикой Рёкк в главной роли. Нормальная жизнь в городе приостановилась: все говорили о фильме, бегали на него каждую свободную минуту, по улицам насвистывали мелодии из этого фильма, и из распахнутых окон доносились звуки фортепиано все с теми же мотивчиками, завораживавшими слух тбилисцев. Фильм этот был цветной, с танцами и пением, с любовными приключениями, с комическими ситуациями.
Яркое, шумное шоу, поражающее воображение зрителей в трудные послевоенные годы. Я лично умудрился побывать на нем около пятнадцати раз, и был тайно влюблен в роскошную, ослепительно улыбающуюся Марику, и, хотя знал этот фильм наизусть, всякий раз будто заново видел его и переживал за главных героев. И я не случайно подумал тогда, что с помощью его моя мама могла бы вернуться к жизни после десяти лет пустыни страданий и безнадежности. Она увидит все это, думал я, и хоть на время отвлечется от своих скорбных мыслей, и насладится лицезрением прекрасного, и напитается миром, спокойствием, благополучием, музыкой, и это все вернет ее к жизни, к любви и ко мне... А героиня? Молодая женщина, источающая счастье.
Природа была щедра и наделила ее упругим и здоровым телом, золотистой кожей, длинными, безукоризненными ногами, завораживающим бюстом. Она распахивала синие смеющиеся глаза, в которых с наслаждением тонули чувственные тбилисцы, и улыбалась, демонстрируя совершенный рот, и танцевала, окруженная крепкими, горячими, беспечными красавцами. Она сопровождала меня повсюду и даже усаживалась на старенький мой топчан, положив ногу на ногу, уставившись в меня синими глазами, благоухая неведомыми ароматами и австрийским здоровьем. Я, конечно, и думать не смел унизить ее грубым моим бытом, или послевоенными печалями, или намеками на горькую карагандинскую пустыню, перерезанную колючей проволокой. Она тем и была хороша, что даже и не подозревала о существовании этих перенаселенных пустынь, столь несовместимых с ее прекрасным голубым Дунаем, на берегах которого она танцевала в счастливом неведенье. Несправедливость и горечь не касались ее.
Пусть мы... Я хранил ее как драгоценный камень и время от времени вытаскивал из тайника, чтобы полюбоваться, впиваясь в экраны кинотеатров, пропахших карболкой. На привокзальной площади стоял оглушительный гомон. Все пространство перед вокзалом было запружено толпой. Чемоданы и узлы громоздились на асфальте, смех, и плач, и крики, и острые слова... Я понял, что опоздал, но, видимо, ненадолго, и еще была надежда...
Я спросил сидящих на вещах людей, не пятьсот ли первым они прибыли. Но они оказались из Батуми. От сердца отлегло. Я пробился в справочное сквозь толпу и крикнул о пятьсот проклятом, но та, в окошке, задерганная и оглушенная, долго ничего не понимала, отвечая сразу нескольким, а когда поняла наконец, крикнула мне с ожесточением, покрываясь розовыми пятнами, что пятьсот первый пришел час назад, давно пришел этот сумасшедший поезд, уже никого нету, все вышли час назад, и уже давно никого нету... На привокзальной площади, похожей на воскресный базар, на груде чемоданов и тюков сидела сгорбленная старуха и беспомощно озиралась по сторонам. Я направился к ней.
Что-то знакомое показалось мне в чертах ее лица. Я медленно переставлял одеревеневшие ноги. Она заметила меня, подозрительно оглядела и маленькую ручку опустила на ближайший тюк. Я отправился пешком к дому в надежде догнать маму по пути. Но так и дошел до самых дверей своего дома, а ее не встретил. В комнате было пусто и тихо.
За стеной кашлянул Меладзе. Надо было снова бежать по дороге к вокзалу, и я вышел и на ближайшем углу увидел маму!.. Она медленно подходила к дому. В руке у нее был фанерный сундучок. Все та же, высокая и стройная, какой помнилась, в сером ситцевом платьице, помятом и нелепом. Сильная, загорелая, молодая.
Помню, как я был счастлив, видя ее такой, а не сгорбленной и старой. Были ранние сумерки. Она обнимала меня, терлась щекой о мою щеку. Сундучок стоял на тротуаре. Прохожие не обращали на нас внимания: в Тбилиси, где все целуются при встречах по многу раз на дню, ничего необычного не было в наших объятиях. Мы медленно направились к дому.
Я обнял ее плечи, и мне захотелось спросить, ну как спрашивают у только что приехавшего: «Ну как ты? Как там жилось?.. Мы вошли в дом. В комнату. Я усадил ее на старенький диван. Я усадил ее и заглянул ей в глаза.
Эти большие, карие, миндалевидные глаза были теперь совсем рядом. Я заглянул в них... Готовясь к встрече, я думал, что будет много слез и горьких причитаний, и я приготовил такую фразу, чтобы утешить ее: «Мамочка, ты же видишь — я здоров, все хорошо у меня, и ты здоровая и такая же красивая, и все теперь будет хорошо, ты вернулась, и мы снова вместе... И вот я заглянул в ее глаза. Они были сухими и отрешенными, она смотрела на меня, но меня не видела, лицо застыло, окаменело, губы слегка приоткрылись, сильные загорелые руки безвольно лежали на коленях. Она ничего не говорила, лишь изредка поддакивала моей утешительной болтовне, пустым разглагольствованиям о чем угодно, лишь бы не о том, что было написано на ее лице...
Она закурила дешевую папиросу. Провела ладонью по моей голове... Ты ведь с дороги. Я выскочил на кухню, зажег керосинку, замесил остатки кукурузной муки. Нарезал небольшой кусочек имеретинского сыра, чудом сохранившийся среди моих ничтожных запасов. Я разложил все на столе перед мамой, чтобы она порадовалась, встрепенулась: вот какой у нее сын, и какой у него дом, и как у него все получается, и что мы сильнее обстоятельств, мы их вот так пересиливаем мужеством и любовью.
Я метался перед ней, но она оставалась безучастна и только курила одну папиросу за другой... Затем закипел чайник, и я пристроил его на столе. Я впервые управлялся так ловко, так быстро, так аккуратно с посудой, с керосинкой, с нехитрой снедью: пусть она видит, что со мной не пропадешь. Жизнь продолжается, продолжается... Конечно, после всего, что она перенесла, вдали от дома, от меня... Когда я снимал с огня лепешки, скрипнула дверь, и Меладзе засопел у меня за спиной.
В беде не бросят, умирать вас не оставят. Любить учитесь, люди, у собак! Она привыкает все свои проблемы решать самостоятельно, ни на кого не полагаясь. Но дело даже не в этом. Хуже всего то, что она перестает верить, что бывает как-то по-другому. Они едят руками, потому что так весело. Они рисуют на обоях, делая свою комнату особенной. Им не хочется быть как все. Они делают самое сложное — остаются собой. Она прекрасна, если прекрасен ты по отношению к ней.
Посмотри на свою женщину, и ты поймешь кто ты. Не усложняйте Жизнь ни себе, ни ему! Оно убивает твое драгоценное время. Истории не повторяются, люди не меняются. Никогда никого не жди и не стой на месте. Иди только вперед, не оглядывайся. Люди, которым ты нужен, тебя догонят. Деньги, внешность, их характер для меня не имеют значения. А сейчас понял, что нужно беречь себя — от лицемерных людей, которые, улыбаясь в глаза, тихо ненавидят за спиной.
И пусть я никогда спектакля не увижу, Зато я буду знать, что был такой спектакль О не лети так жизнь, я от ветров рябой. Мне нужно этот мир как следует запомнить. А если повезет, то даже и заполнить, Хоть чьи-нибудь глаза хоть сколь-нибудь собой. О не лети так жизнь, на миг хоть, задержись. Уж лучше ты меня калечь, пытай, и мучай. Пусть будет все — тюрьма, болезнь, несчастный случай. Я все перенесу, но не лети так, жизнь. Леонид Филатов Никогда ни о чем не жалейте вдогонку, Если то, что случилось, нельзя изменить. Как записку из прошлого, грусть свою скомкав, С этим прошлым порвите непрочную нить. Никогда не жалейте о том, что случилось.
Что брошенных детей на свете нет! И стариков не оставляют тоже! Что каждый и накормлен, и согрет, И в мире доброта — всего дороже. Что прекратили воевать все страны на планете. О том, что государству не плевать, На то, какими будут наши дети.
Мне хочется хороших новостей!
Мне хочется ХОРОШИХ НОВОСТЕЙ, Я больше не могу читать плохие Хочу читать о счастье у людей, О том, что стороной прошла стихия. О том, что что-то там изобрели, Но не для разрушений, а во благо, И что лекарство важное нашли! Что обрела хозяина дворняга! И в вашем варианте переделан оригинал. Стихотворение звучит так. Мне хочется хороших новостей, Я больше не могу читать плохие Хочу читать о счастье у людей, О том, что стороной прошла стихия. О том, что что-то там изобрели, Но не для разрушений, а во благо. Она пишет, что прошлой зимой отдыхала в Сириусе, и было несколько моментов, из-за которых ей больше не хочется повторять этот опыт. Из поездки в Египет у нее нет ни одного неприятного впечатления. А вот с Сочи совсем другая история. Нo бывают такиe, с кoтopыми хочeтcя пpeoдoлевaть cлoжнocти. Мне хочется встречать рассвет И слушать пробужденье дома. Как утренний неяркий свет Преображает все, что так знакомо. Мне хочется хороших новостей, Улыбок ласковых и радостных объятий. Побольше добрых искренних людей.
Мне хочется...
Что в мире нет ни голода, ни жажды А за окном сентябрь всё желтей. И хочется рыдать, кричать истошно. Я так хочу хороших новостей. И хочется каждому верить во все лучшее и прекрасное на этой земле. В мире, где новости о насилии, бедствиях и конфликтах часто занимают лидирующие позиции в СМИ, понимание, почему люди предпочитают хорошие новости плохим, становится все более четким. Мэр высказал слова благодарности воинам -интернационалистам, которые сегодня ведут большую военно-патриотическую работу в городе среди школьников и молодежи, активно поддерживают в роли волонтеров участников СВО на Украине.
Свежие записи
- А я просто живу… А я просто люблю…
- Светлана Видерхольд: Мне хочется подарить читателям радость - ТО ДАР
- Е хотелось - фото сборник
- Лучший комментарий
Мне хочется хороших новостей!
Что каждый и накормлен, и согрет, И в мире доброта — всего дороже. О том, что прекратили воевать В один момент все страны на планете. О том, что государству не плевать, На то, какими будут наши дети. О том, что научились дорожить И добрым словом, и мгновеньем каждым! О том, что непременно будем жить!
Что брошенных детей на свете нет! И стариков не оставляют тоже!
Что каждый и накормлен, и согрет, И в мире доброта — всего дороже.
И что лекарство важное нашли! Что обрела хозяина дворняга! Что брошенных детей на свете нет!
Инфраструктура Сочи поменялась, а люди не успели Туристы загорают на бетонной отмостке, чтобы не платить за дорогие лежаки Фото: Оксана Витязь Поделиться Путешественница пишет, что на отдыхе в Сочи были моменты, которые ее зацепили очень неприятно. Она уже поездила по заграничным курортам, и ей есть с чем сравнивать. Потому что мне не нравится отношение некоторых местных жителей к туристам, — пишет женщина.
Она рассказывает, что однажды отправилась на платную экскурсию, там заблудилась и опоздала на посадку на 15 минут. Так вот автобус уехал без нее. Ей пришлось долго выбираться с объекта показа своим ходом, с трудом. При этом у экскурсовода был ее номер телефона, но никто не позвонил и не дождался. Везде люди часто теряются, но их всегда ждут и ищут — принцип «сколько уехало, столько и приехало» соблюдается жестко, — делится автор. Обслуживают так, будто им мешают жить Цена за чашку кофе на набережной начинается от 300 рублей Фото: Оксана Витязь Поделиться По ее словам, официанты и вообще обслуживающий персонал — это отдельная тема. Такое невозможно представить ни в одной стране мира, — сообщает с горечью автор.
В других странах на курортах тоже много народа, и там тоже официанты устают, но они понимают, что туристы — это их хлеб в прямом смысле. Все повара и официанты улыбаются. Туриста будут облизывать со всех сторон и носить на руках. А в Сочи еду тебе подают с видом усталой обреченности, а то и ненависти. Многие туристы на пляже предпочитают не море, а джакузи Фото: Оксана Витязь Поделиться Также неприятный осадок у нее остался от поездок на общественном транспорте. Понаехало тут быдла всякого... Она удивилась, что надо входить в переднюю дверь, чтобы у водителя купить билет.
Она и не знала, что на курорте именно такие правила.
Грустные стихи
| Горящая изба - Женское издание про всё | С карандашный грифель, язык кинжала (желобок на лезвии — как игла), Чтобы я счастливая побежала, Как он довезет меня до угла, А не глухота, тошнота и мгла. Страшно хочется, чтоб она тебя обожала, Баловала и берегла. И напомни мне, чтоб я больше не приезжала. |
| Хочется - Gradusy | Shazam | Стих Рубальской я хочу чтоб беды и печали никогда не посещали вас. Я желаю стихи Рубальской. Мне хочется хороших новостей стих. |
| Мне хочется хороших новостей, Я больше не могу читать плохие... Хочу ч... - сказала в Рупор Ольга | Слушайте и скачивайте музыку онлайн бесплатно! |
| Мне хочется хороших новостей!!! | Видео | А за окном июль всё зеленей, но хочется рыдать, кричать истошно. Я так хочу хороших новостей. Мне от плохих который месяц тошно. |
Е хотелось - фото сборник
Е хотелось. Смерть лучше чем цитаты. Когда хочется жить. Цитаты хочу смерти. Мертвые лучше живых афоризмы. О том, что непременно будем жить! Что в мире нет ни голода, ни жажды. А за окном июль всё зеленей, Но хочется рыдать, кричать истошно. Я так хочу хороших новостей, А то уж от плохих и правда тошно. Ольга Гражданцева. Мне хочется хороших новостей,Я больше не могу читать читать о счастье у людей,О том, что стороной прошла стихия.О том, что что-то там изобрели,Но не для разрушений, а во благо.И что лекарство важное нашли!Что обрела хозяина дворняга!Что. Мне хочется ХОРОШИХ НОВОСТЕЙ, Я больше не могу читать плохие Хочу читать о счастье у людей, О том, что стороной прошла стихия. О том, что что-то там изобрели, Но не для разрушений, а во благо, И что лекарство важное нашли! Что обрела хозяина дворняга! №147. И хочется нам верить, что с утра всё самое хорошее начнётся. №148. Не бойтесь начинать все сначала. Мне хочется хороших новостей, Я больше не могу читать плохие Хочу читать о счастье у людей, О том, что стороной прошла стихия. О том, что что-то там изобрели, Но не для разрушений, а во благо. И что лекарство важное нашли!